Ukiyo wa maru de kyouka suigetsu...
Раз уж мою предыдущую запись о литературе дайри всё равно удалили, я напишу о Кавабате и Дадзае потом.
Так что о Мисиме. Страшные японские имена)))). Это скучно и много, пролистывайте.
читать дальшеЯ начала читать "Золотой храм". Я честно думала, что мне не понравится Мисима. Я не люблю литературу, которая пользуется популярностью масс. Теперь я поняла, в чём фишка. Именно в порядке возрастания их популярности у нас (Дадзай - Кавабата - Мисима) возрастает и лёгкость чтения. Читать Мисиму на удивление легко. Кто сравнивал "Снежную страну" или, не дай бог, "Цветы шутовства" с "Золотым храмом" несомненно согласится, что это так. А что? У Мисимы - повествование. Почти по порядку и непрерывно.
Я, кстати, не понимаю, как люди читают книги. Обычно я вижу, как люди читают, скажем, в электричке. Перелистывая страницу за страницей. Нет, когда у меня был запой (читай "Унесённые ветром"
я тоже сначала прочитала все 1000+ страниц, а потом уже думала обо всё-ё-ём. Но все остальные книги. Я читаю несколько страниц/главу, а затем смотрю в окно и размышляю. Наверное, со стороны кажется, что мне скучно. Напротив - это значит что книги попалась интересная. В противном случае - зачем читать?
Мисима понравился мне намного больше, чем я ожидала. Я пришла домой, упала на кровать и стала читать дальше. Хотя у меня был принцип: не читать дома книги, которые можно брать с собой. И с Кавабатой этот принцип соблюдался.
Я сначала подумала, что ему было бы, чему у меня поучиться.
"Мы стояли, облокотившись на перила мостика, и рассеянно глядели в воду. Среди всех воспоминаний военной поры в памяти почему-то остались такие вот бездумные мгновения. Многое забылось, а редкие минуты отдыха запомнились - так бросаются в глаза синие просветы в затянутом тучами небе. Даже странно, что память столь бережно хранит подобную мелочь, словно миг наивысшего счастья".
Я всегда знала, всегда считала эти моменты счастьем. В сущности, мой тег "little things that make life great" изначально посвящён именно таким моментам. И мне показалось странным, что такое понимание прекрасного кто-то может называть странным.
Но дальше есть кусочек, который делает явным то, что это абсолютно взаимно. И мне тоже есть чему поучиться. Наверное, это просто разное понимание прекрасного.
"Почему вид обнаженных человеческих внутренностей считается таким уж ужасным? Почему, увидев изнанку нашего тела, мы в ужасе закрываем глаза? Почему человека потрясает зрелище льющейся крови? Чем это так отвратительно внутреннее наше устройство? Разве не одной оно природы с глянцевой юной кожей?.. <...> Что же бесчеловечного в уподоблении нашего тела розе, которая одинаково прекрасна как снаружи, так и изнутри? Представляете, если бы люди могли вывернуть свои души и тела наизнанку - грациозно, словно переворачивая лепесток розы, - и
подставить их сиянию солнца и дыханию майского ветерка..."
Хотя я могу принять понимание прекрасного и таким.
Ну вот, забыла, о каком отрывке ещё хотела сказать.
А четвёртый вот какой (длинный!):
"Идиоты, - кивнул на них Касиваги, в голосе его не чувствовалось ни малейшей зависти. - Ну чем они занимаются? "Полюбуйтесь, какие мы крепкие да здоровые"? Кому нужен этот спектакль? Сейчас повсюду устраивают спортивные состязания. Верный признак упадка. Людям надо показывать вовсе не это. А знаешь что? Смертную казнь, вот что. И почему только у нас не устраивают публичные экзекуции, - мечтательно вздохнул Касиваги. - Не кажется ли тебе, что порядок в стране во время войны удавалось поддерживать только потому, что из насильственной смерти сделали своего рода представление? Публичную казнь человечество отменило якобы для того, чтобы не ожесточать людские сердца. Чушь собачья! Знаешь, какие благостные, оживленные лица были у тех, кто убирал трупы после бомбежек? Зрелище страданий и крови, предсмертные стоны ближнего учат человека смирению, делают его душу тоньше, светлее и мягче. Корни зверства и кровожадности надо искать не здесь. Жестокость рождается совсем в иные минуты - например, в такой вот славный весенний день, когда сидишь на подстриженном газончике и разглядываешь солнечные пятна на травке, а, как по-твоему? Все жутчайшие кошмары, произошедшие в истории человечества, начинались именно так. Вид же корчащегося в предсмертной агонии, окровавленного тела - причем среди бела дня, заметь, - придает кошмару конкретность, материальность. Это уже не наша мука, а мука кого-то там другого, страшная и абсолютно реальная. Только и всего. Чужую же боль мы не чувствуем. Представляешь, как здорово?"
Я для себя интерпретировала эти слова как "жестокость рождается от зависти, а милосердие - от страха". В таком случае, с первой частью я согласна. Если бы человек не видел, что кто-то живёт лучше, ему бы не пришло это в голову. И он бы не захотел большего. Но милосердие, рождённое из чувства страха - это не истинное милосердие. И оно мне противно. А идея интересная, хотя я бы не стала её внедрять. Это уж точно).
Перед этим был очень длинный и слегка путанный монолог, о котором я бы тоже поразмышляла, но он совсем не нашёл отклика в душе. Поэтому не буду.
И был эпизод, который мне давали прочитать до этого (приводить здесь я его не буду, слишком длинно, если интересно - он почти в самом конце второй главы, начинается с джипа). В отрыве от книги он производит некоторое впечатление. Задумываешься о человеческой жестокости. В контексте произведения показанный образ кажется довольно жалким. И уже не таким страшным. Повествователь гордо называет поступок, который он совершил, своим первым злом. По-моему, это не зло, а обыкновенная слабость, трусость и малодушие.
Несмотря на всё вышесказанное, герой книги мне нравится. Я очень люблю читать истории жизни асоциальных элементов или людей, которые (даже если ошибочно) фанатично верят в свою избранность и исключительность. Я чувствую некоторое родство душ в этом плане. Я где то на дороге между. При этом, двигаться в любую из сторон (где второй будет обычный человек) мне противно. Да и страшновато.
Upd Я случайно прочитала пятую главу.
"Жалкой пылинкой сдуло с лица земли мою спутницу, ставшую сразу крошечной и далекой. Храм отверг ее, а значит, была отвергнута и жизнь, что так влекла меня. Как мог я тянуться руками к жизни, когда весь мой мир наполняло Прекрасное? Оно имело право требовать, чтобы я отрекся от всего остального. Невозможно касаться одной рукой вечности, другой - суетной повседневности. В чем смысл действий, посвящаемых сиюминутной жизни? Поклясться в верности избранному мгновению и заставить его остановиться. Если так, то Золотому Храму это было прекрасно известно, ибо он, на миг отменив изгнание, на которое сам же меня обрек, явился в такое мгновение моему взору и открыл мне тщету тоски по жизни. В суете каждодневного бытия нас пьянит мгновение, обернувшееся вечностью, Храм же показал мне всю ничтожность этого превращения по сравнению с вечностью, сжатой в одно мгновение. Именно тогда вечное существование Прекрасного заслоняет и отравляет нашу жизнь. Чего стоит рядом с этим мимолетная красота, которую жизнь позволяет увидеть нам краешком глаза? Под действием этого яда земная красота меркнет и рассыпается в прах, да и сама жизнь предстает перед нашим взглядом в безжалостном бело-коричневом свете разрушения..."
У меня тоже такое есть. В сущности, это похоже на выбор, о котором я говорила выше. Между исключительностью, точнее, верой в неё, и обычным человеком, между вечностью и суетной жизнью, между прекрасным и радостным. Я впервые начала склоняться в сторону обычной жизни и радости, когда узнала, что есть люди, с которыми я хочу быть рядом, потому что это открывает мне доселе невиданное весёлое упоение. Не так давно это было. Счёт идёт на месяцы, а не на годы. А до этого меня поглощало прекрасное. Поклонение прекрасному делает человека одиноким, я считаю. Сейчас я снова на развилке. Мне всё больше нравится Мисима.
Мне ещё нравится про бурю:
"Когда мне в лицо ударил первый резкий порыв ветра, по телу пробежала почти чувственная дрожь. Дуло все сильней и сильней, это был уже настоящий шквал, и буря показалась мне предзнаменованием нашей общей с Храмом гибели. Моя душа находилась внутри Храма и внутри урагана".
И практически до конца главы. Но особенно эти строчки. Я недавно чувствовала что-то похожее. Правда это была не буря, это был тот момент, когда ночь стремительно падает. Когда облака с каждой секундой становятся всё ярче, а потом резко потухают, и становится темно до звёзд. И холодно. Но это впечатление создавало прекрасное не в виде Храма или какого-то иного визуального образа, а прекрасное, выраженное через музыку. Подобную буре. И в эти самые мгновения мне представилось, что когда песня доиграет, меня уже не будет. Что с неба сейчас спустятся незримые ангелы и мощным толчком поднимут меня в воздух. Это было на редкость приятное видение о смерти.
Мне нравится, что Мисима заставляет думать то о мире вокруг, то о своих собственных чувствах.
Сегодня я прочитала оставшуюся часть книги: 6-10 главы. Я много о чём думала и уже всё забыла.
Однако же кое-что я помню.
Когда я узнал Касиваги ближе, мне стало ясно, что ему претит долговечная красота. Поэтому он с презрением относился к литературе и архитектуре, но зато любил музыку, что отзвучит и тут же исчезнет, или икэбану, которой суждено постоять день-другой и увянуть. Касиваги и в Храм-то пришел лишь потому, что его привлекал не Кинкакудзи вообще, а Кинкакудзи, залитый лунным светом.
Я думала о красоте момента. Я не знаю, что ещё о ней можно сказать. Для меня прекрасное существует лишь миг. Поэтому каждое прекрасное уникально. Нельзя повторить миг, нельзя. Я могу сколько угодно слушать ту же музыку, что играла в момент наслаждения прекрасным, воскрешать тот образ, даже рисовать его, но никогда не смогу пережить его снова. Это кажется мне лучшим доказательством того, что прекрасное только в нас. И книга Мисимы тому доказательством. Разве тот Храм, который владел мыслями героя, и тот Храм, к которому ежегодно приходят туристы, - это один и тот же Храм? Поэтому и он писал о том, что сам осознавал бесполезность своего Действа.
А по существу, к концу книги герой мне не то чтобы разонравился, просто я нашла способ понять его с точки зрения психологии, поэтому всё стало казаться таким приземлённым и плоским и обыденным. И он уже совсем не уникален.
Но мне всё ещё хочется читать Мисиму).
На самом деле я всего лишь упражняюсь разбирать литературу. Тренинг перед курсовой, так сказать. Хотя от курсовой требоваться будет явно что-то другое.
Так что о Мисиме. Страшные японские имена)))). Это скучно и много, пролистывайте.
читать дальшеЯ начала читать "Золотой храм". Я честно думала, что мне не понравится Мисима. Я не люблю литературу, которая пользуется популярностью масс. Теперь я поняла, в чём фишка. Именно в порядке возрастания их популярности у нас (Дадзай - Кавабата - Мисима) возрастает и лёгкость чтения. Читать Мисиму на удивление легко. Кто сравнивал "Снежную страну" или, не дай бог, "Цветы шутовства" с "Золотым храмом" несомненно согласится, что это так. А что? У Мисимы - повествование. Почти по порядку и непрерывно.
Я, кстати, не понимаю, как люди читают книги. Обычно я вижу, как люди читают, скажем, в электричке. Перелистывая страницу за страницей. Нет, когда у меня был запой (читай "Унесённые ветром"

Мисима понравился мне намного больше, чем я ожидала. Я пришла домой, упала на кровать и стала читать дальше. Хотя у меня был принцип: не читать дома книги, которые можно брать с собой. И с Кавабатой этот принцип соблюдался.
Я сначала подумала, что ему было бы, чему у меня поучиться.
"Мы стояли, облокотившись на перила мостика, и рассеянно глядели в воду. Среди всех воспоминаний военной поры в памяти почему-то остались такие вот бездумные мгновения. Многое забылось, а редкие минуты отдыха запомнились - так бросаются в глаза синие просветы в затянутом тучами небе. Даже странно, что память столь бережно хранит подобную мелочь, словно миг наивысшего счастья".
Я всегда знала, всегда считала эти моменты счастьем. В сущности, мой тег "little things that make life great" изначально посвящён именно таким моментам. И мне показалось странным, что такое понимание прекрасного кто-то может называть странным.
Но дальше есть кусочек, который делает явным то, что это абсолютно взаимно. И мне тоже есть чему поучиться. Наверное, это просто разное понимание прекрасного.
"Почему вид обнаженных человеческих внутренностей считается таким уж ужасным? Почему, увидев изнанку нашего тела, мы в ужасе закрываем глаза? Почему человека потрясает зрелище льющейся крови? Чем это так отвратительно внутреннее наше устройство? Разве не одной оно природы с глянцевой юной кожей?.. <...> Что же бесчеловечного в уподоблении нашего тела розе, которая одинаково прекрасна как снаружи, так и изнутри? Представляете, если бы люди могли вывернуть свои души и тела наизнанку - грациозно, словно переворачивая лепесток розы, - и
подставить их сиянию солнца и дыханию майского ветерка..."
Хотя я могу принять понимание прекрасного и таким.
Ну вот, забыла, о каком отрывке ещё хотела сказать.
А четвёртый вот какой (длинный!):
"Идиоты, - кивнул на них Касиваги, в голосе его не чувствовалось ни малейшей зависти. - Ну чем они занимаются? "Полюбуйтесь, какие мы крепкие да здоровые"? Кому нужен этот спектакль? Сейчас повсюду устраивают спортивные состязания. Верный признак упадка. Людям надо показывать вовсе не это. А знаешь что? Смертную казнь, вот что. И почему только у нас не устраивают публичные экзекуции, - мечтательно вздохнул Касиваги. - Не кажется ли тебе, что порядок в стране во время войны удавалось поддерживать только потому, что из насильственной смерти сделали своего рода представление? Публичную казнь человечество отменило якобы для того, чтобы не ожесточать людские сердца. Чушь собачья! Знаешь, какие благостные, оживленные лица были у тех, кто убирал трупы после бомбежек? Зрелище страданий и крови, предсмертные стоны ближнего учат человека смирению, делают его душу тоньше, светлее и мягче. Корни зверства и кровожадности надо искать не здесь. Жестокость рождается совсем в иные минуты - например, в такой вот славный весенний день, когда сидишь на подстриженном газончике и разглядываешь солнечные пятна на травке, а, как по-твоему? Все жутчайшие кошмары, произошедшие в истории человечества, начинались именно так. Вид же корчащегося в предсмертной агонии, окровавленного тела - причем среди бела дня, заметь, - придает кошмару конкретность, материальность. Это уже не наша мука, а мука кого-то там другого, страшная и абсолютно реальная. Только и всего. Чужую же боль мы не чувствуем. Представляешь, как здорово?"
Я для себя интерпретировала эти слова как "жестокость рождается от зависти, а милосердие - от страха". В таком случае, с первой частью я согласна. Если бы человек не видел, что кто-то живёт лучше, ему бы не пришло это в голову. И он бы не захотел большего. Но милосердие, рождённое из чувства страха - это не истинное милосердие. И оно мне противно. А идея интересная, хотя я бы не стала её внедрять. Это уж точно).
Перед этим был очень длинный и слегка путанный монолог, о котором я бы тоже поразмышляла, но он совсем не нашёл отклика в душе. Поэтому не буду.
И был эпизод, который мне давали прочитать до этого (приводить здесь я его не буду, слишком длинно, если интересно - он почти в самом конце второй главы, начинается с джипа). В отрыве от книги он производит некоторое впечатление. Задумываешься о человеческой жестокости. В контексте произведения показанный образ кажется довольно жалким. И уже не таким страшным. Повествователь гордо называет поступок, который он совершил, своим первым злом. По-моему, это не зло, а обыкновенная слабость, трусость и малодушие.
Несмотря на всё вышесказанное, герой книги мне нравится. Я очень люблю читать истории жизни асоциальных элементов или людей, которые (даже если ошибочно) фанатично верят в свою избранность и исключительность. Я чувствую некоторое родство душ в этом плане. Я где то на дороге между. При этом, двигаться в любую из сторон (где второй будет обычный человек) мне противно. Да и страшновато.
Upd Я случайно прочитала пятую главу.
"Жалкой пылинкой сдуло с лица земли мою спутницу, ставшую сразу крошечной и далекой. Храм отверг ее, а значит, была отвергнута и жизнь, что так влекла меня. Как мог я тянуться руками к жизни, когда весь мой мир наполняло Прекрасное? Оно имело право требовать, чтобы я отрекся от всего остального. Невозможно касаться одной рукой вечности, другой - суетной повседневности. В чем смысл действий, посвящаемых сиюминутной жизни? Поклясться в верности избранному мгновению и заставить его остановиться. Если так, то Золотому Храму это было прекрасно известно, ибо он, на миг отменив изгнание, на которое сам же меня обрек, явился в такое мгновение моему взору и открыл мне тщету тоски по жизни. В суете каждодневного бытия нас пьянит мгновение, обернувшееся вечностью, Храм же показал мне всю ничтожность этого превращения по сравнению с вечностью, сжатой в одно мгновение. Именно тогда вечное существование Прекрасного заслоняет и отравляет нашу жизнь. Чего стоит рядом с этим мимолетная красота, которую жизнь позволяет увидеть нам краешком глаза? Под действием этого яда земная красота меркнет и рассыпается в прах, да и сама жизнь предстает перед нашим взглядом в безжалостном бело-коричневом свете разрушения..."
У меня тоже такое есть. В сущности, это похоже на выбор, о котором я говорила выше. Между исключительностью, точнее, верой в неё, и обычным человеком, между вечностью и суетной жизнью, между прекрасным и радостным. Я впервые начала склоняться в сторону обычной жизни и радости, когда узнала, что есть люди, с которыми я хочу быть рядом, потому что это открывает мне доселе невиданное весёлое упоение. Не так давно это было. Счёт идёт на месяцы, а не на годы. А до этого меня поглощало прекрасное. Поклонение прекрасному делает человека одиноким, я считаю. Сейчас я снова на развилке. Мне всё больше нравится Мисима.
Мне ещё нравится про бурю:
"Когда мне в лицо ударил первый резкий порыв ветра, по телу пробежала почти чувственная дрожь. Дуло все сильней и сильней, это был уже настоящий шквал, и буря показалась мне предзнаменованием нашей общей с Храмом гибели. Моя душа находилась внутри Храма и внутри урагана".
И практически до конца главы. Но особенно эти строчки. Я недавно чувствовала что-то похожее. Правда это была не буря, это был тот момент, когда ночь стремительно падает. Когда облака с каждой секундой становятся всё ярче, а потом резко потухают, и становится темно до звёзд. И холодно. Но это впечатление создавало прекрасное не в виде Храма или какого-то иного визуального образа, а прекрасное, выраженное через музыку. Подобную буре. И в эти самые мгновения мне представилось, что когда песня доиграет, меня уже не будет. Что с неба сейчас спустятся незримые ангелы и мощным толчком поднимут меня в воздух. Это было на редкость приятное видение о смерти.
Мне нравится, что Мисима заставляет думать то о мире вокруг, то о своих собственных чувствах.
Сегодня я прочитала оставшуюся часть книги: 6-10 главы. Я много о чём думала и уже всё забыла.
Однако же кое-что я помню.
Когда я узнал Касиваги ближе, мне стало ясно, что ему претит долговечная красота. Поэтому он с презрением относился к литературе и архитектуре, но зато любил музыку, что отзвучит и тут же исчезнет, или икэбану, которой суждено постоять день-другой и увянуть. Касиваги и в Храм-то пришел лишь потому, что его привлекал не Кинкакудзи вообще, а Кинкакудзи, залитый лунным светом.
Я думала о красоте момента. Я не знаю, что ещё о ней можно сказать. Для меня прекрасное существует лишь миг. Поэтому каждое прекрасное уникально. Нельзя повторить миг, нельзя. Я могу сколько угодно слушать ту же музыку, что играла в момент наслаждения прекрасным, воскрешать тот образ, даже рисовать его, но никогда не смогу пережить его снова. Это кажется мне лучшим доказательством того, что прекрасное только в нас. И книга Мисимы тому доказательством. Разве тот Храм, который владел мыслями героя, и тот Храм, к которому ежегодно приходят туристы, - это один и тот же Храм? Поэтому и он писал о том, что сам осознавал бесполезность своего Действа.
А по существу, к концу книги герой мне не то чтобы разонравился, просто я нашла способ понять его с точки зрения психологии, поэтому всё стало казаться таким приземлённым и плоским и обыденным. И он уже совсем не уникален.
Но мне всё ещё хочется читать Мисиму).
На самом деле я всего лишь упражняюсь разбирать литературу. Тренинг перед курсовой, так сказать. Хотя от курсовой требоваться будет явно что-то другое.
@темы: japanda: книги
Есть такое, ага)
читаю несколько страниц/главу, а затем смотрю в окно и размышляю
У меня зависит от книги. Если это Сименон, я читаю запоем том за томом, потому что там нет времени размышлять о высоком (хотя и там бывают интересные исключения), там ты захвачен сюжетом настолько, что не оторваться. И я начала мыслить как Мегрэ
А вот Мисиму, например, я читала тоже не прерываясь, но записывала страницы, а потом приходила домой, цитировала в личный дневник и размышляла в письменном виде.
Хотя я могу принять понимание прекрасного и таким.
Чем больше читаешь Мисиму, тем больше находишь "пониманий прекрасного". Он всю жизнь занимался тем, что с помощью литературы пытался найти Красоту. Хотя, по-моему, он с самого начала с ней определился (что биография только подтвердила), но не оставлял попыток.
Касиваги
Боже, я НИКОГДА не запомню, как его зовут
Но милосердие, рождённое из чувства страха - это не истинное милосердие. И оно мне противно.
Этот Касиваги вообще... противный т__т"
В контексте произведения показанный образ кажется довольно жалким. И уже не таким страшным.
Мне кажется, он и должен был быть жалким.
Повествователь гордо называет поступок, который он совершил, своим первым злом. По-моему, это не зло, а обыкновенная слабость, трусость и малодушие.
*соглашается*
Но менее мерзкой сцена от этого не становится. Даже наоборот.
Несмотря на всё вышесказанное, герой книги мне нравится. Я очень люблю читать истории жизни асоциальных элементов или людей, которые (даже если ошибочно) фанатично верят в свою избранность и исключительность.
Я чувствую некоторое родство душ в этом плане. Я где то на дороге между. При этом, двигаться в любую из сторон (где второй будет обычный человек) мне противно. Да и страшновато.
А мне интересно про них читать, потому что они ТАКИЕ ДРУГИЕ
Это хороший вариант, надо попробовать. Особенно размышления именно в письменном виде. А то я начала русский забывать недавно писала конспект, написала в каком-то слове вместо русской буквы "я" - японскую, ещё и не сразу вспомнила, как русская пишется о_О. Но у меня так не получится, скорее всего, потому что если я сразу не обдумаю, то не смогу выразить мысль как можно точнее. В идеале бы сразу и записывать. Потому что какие-то самые подходящие слова можно забыть, пока до дома доберёшься, а чувств первоначальных уже не будет, и подобрать слова снова не получится.
Хотя, по-моему, он с самого начала с ней определился (что биография только подтвердила), но не оставлял попыток.
А ты читала его биографию?
Боже, я НИКОГДА не запомню, как его зовут
А зачем? о_О
Этот Касиваги вообще... противный т__т"
Согласна. Мне он с самого начала не понравился, а теперь так вообще хочется его удалить от героя, как вредоносный элемент.
Мне кажется, он и должен был быть жалким.
Да, мне тоже так кажется. Но когда читаешь его отдельно, обращаешь внимание в основном на происходящее как таковое, а не на характер героя. Просто ты отдельно не читала. Это очень интересная разница.
Потому что то, что ты читала - это адаптация его дневников французским автором в нечто художественное.
Да? А я и не знала. А как же стиль речи там и всё такое? Не его?
Но менее мерзкой сцена от этого не становится. Даже наоборот.
Ну как сказать. Говорю же, отдельно оно воспринимается именно как сцена. Это разные немного виды "противности".
А мне интересно про них читать, потому что они ТАКИЕ ДРУГИЕ
Наверное, они такие другие, потому что в книгах открывают свои мысли. Вот в реальной жизни рядом с тобой может находиться много таких людей, а ты даже не заметишь. То есть, это не делает их менее другими, конечно. Тогда, наверное, почти все люди ТАКИЕ ДРУГИЕ.
А еще иногда мне кажется, что я через это самоутверждаюсь ... немного не так, но не могу другое слово подобрать.
Попробуй, потому что я не совсем поняла. Ты чувствуешь себя "социальной" (как антоним к "асоциальности")?
Но у меня так не получится, скорее всего, потому что если я сразу не обдумаю, то не смогу выразить мысль как можно точнее. В идеале бы сразу и записывать. Потому что какие-то самые подходящие слова можно забыть, пока до дома доберёшься, а чувств первоначальных уже не будет, и подобрать слова снова не получится.
А мне наоборот нравится вспоминать позже. Возможно, я просто привыкла сначала вынашивать такие мысли, потому что читаю всегда в дороге, размышления некуда записывать. А просто мыслей мне никогда не хватает, мне ОБЯЗАТЕЛЬНО нужно выписаться.
А ты читала его биографию?
Ага. Джон Натан автор. Могу дать)
А зачем? о_О
Но я всегда запоминаю всякие мелочи, в том числе имена персонажей, я даже наконец запомнила, что очкарика в Мао зовут Касай
а теперь так вообще хочется его удалить от героя, как вредоносный элемент.
Он важный элемент самовыражения Мисимы.
Да? А я и не знала. А как же стиль речи там и всё такое? Не его?
Тогда, наверное, почти все люди ТАКИЕ ДРУГИЕ.
Вполне возможно, не в смысле другие по сравнению с "людьми", а другие по сравнению со мной, какой я сама себя знаю)
Попробуй, потому что я не совсем поняла. Ты чувствуешь себя "социальной" (как антоним к "асоциальности")?
Мм... вроде того. Я не знаю, как объяснить. Я чувствую себя социальной и довольной тем, что я могу быть социальной, а они не могут. Похоже на самодовольство, но... в общем, не самодовольство, потому что нет оснований для него xD Просто ощущение такое.. ну, да. Социальность - подходящее слово
А не боишься забыть?
А просто мыслей мне никогда не хватает, мне ОБЯЗАТЕЛЬНО нужно выписаться.
Мне тоже стало не хватать, поэтому теперь я мучу своих пч). Сегодня вообще голова разрывалась от мыслей.
Ага. Джон Натан автор. Могу дать)
Потом, весной, когда я прочитаю всего Мисиму.
Но я всегда запоминаю всякие мелочи, в том числе имена персонажей
Ну, я понимаю ещё когда имена имеют скрытый смысл, а так...
Он важный элемент самовыражения Мисимы.
Не знаю, мне претит его миропонимание. Плюс я не могу до конца вчитаться в то, что он говорит. И не всегда понимаю реакций на него главного героя.
Но у Аппиньянези свой ОФИГЕННЫЙ стиль, это единственственное, из-за чего я очень хочу дочитать, несмотря на много-много грязи ><
Стоп, ты же дочитала уже, нет? о_О
Вполне возможно, не в смысле другие по сравнению с "людьми", а другие по сравнению со мной, какой я сама себя знаю)
Конечно, по сравнению с тобой. Просто послушать, что на самом деле чувствует человек, который находится рядом с тобой, должно быть так интересно. Только это невозможно, мне кажется. Ни один человек не может честно рассказать другому всё, что чувствует.
Я чувствую себя социальной и довольной тем, что я могу быть социальной, а они не могут.
Думаешь не могут? Не знаю... я думаю, что люди, которые считают себя особенными, просто не хотят быть социальными. Или не знают, чего хотят (случай "Золотого храма" как раз).
Я никогда не забываю такие мысли
Сегодня вообще голова разрывалась от мыслей.
Бывает такое, я все это изливаю на листики, а потом коплю их в папочку))
Стоп, ты же дочитала уже, нет? о_О
Нееет х____х Я прочитала чуть меньше половины и все думаю, как бы мне осилить до конца..
Только это невозможно, мне кажется. Ни один человек не может честно рассказать другому всё, что чувствует.
Я думаю, в принципе, это было бы возможно, если бы человек мог самому себе в этом полностью отдавать отчет
Но, конечно, уж не каждому встречному честно говорить уже точно
Думаешь не могут?
Есть такие, которые не могут, вот я про них)
я думаю, что люди, которые считают себя особенными, просто не хотят быть социальными.
Я тоже не забываю сами мысли, но забываю то, как я сформулировала их, а новые формулировки подчас кажутся уже не такими удачными.
Бывает такое, я все это изливаю на листики, а потом коплю их в папочку))
А я не успеваю писать)))).
Нееет х____х Я прочитала чуть меньше половины и все думаю, как бы мне осилить до конца..
Плохо идёт?
Я думаю, в принципе, это было бы возможно, если бы человек мог самому себе в этом полностью отдавать отчет
Я не помню, чья это теория, надо у Юли спросить, но кто-то говорил, что человек каждые пять минут разговора неосознанно и ненамеренно врёт. Поэтому мне кажется, что даже наедине с собой сложно быть абсолютно честным. Во всяком случае, этому надо учиться.
Есть такие, которые не могут, вот я про них)
Но герой Мисимы, по-моему, мог бы...
Тогда социальные люди не могут чувствовать себя особенными?
Почему? Не все люди, которые чувствуют себя особенными - асоциальны. Не могу сейчас пример подобрать, но точно не все!
А мне кажется, что асоциальные просто нуждаются в каком-то самоутверждении, и раз не могут утвердиться через общество в виду практически физической невозможности, они утверждаются через ощущение себя Особенными.
По этой твоей теории как раз только асоциальные люди могут чувствовать себя особенными. Я тоже чувствую себя особенной, но не сказала бы, что я совсем уж асоциальна. Да, я же с тобой разговариваю